Древний город Мидьят, в старой части которого находится церковь Мор-Барсармо, о которой пойдет речь далее, расположен в самом сердце плато Тур-Абдин на юго-востоке современной Турции. В прошлом этот регион с его многочисленными монастырями был важным центром христианства на Ближнем Востоке, и его называли не иначе как «восточным Афоном».
Увы, в настоящее время большинство из этих монастырей, некоторым из которых насчитывается более 1500 лет, покинуто, а христианское население Тур-Абдина значительно сократилось. Тем не менее, в Мидьяте и его окрестностях по сей день проживает значительное число последователей учения Христа, а влияние их на культуру региона по-прежнему остается значительным.
Отдельный вопросом для меня остается их идентификация. В Турции тамошних христиан именуют «суриани» («süryani»), однако, строго говоря, данный термин применим только в отношении прихожан так называемой Сирийской (Сиро-яковитской) православной церкви. А еще есть «келдани» («keldani») — халдеи или ассиро-католики. То есть речь идет не столько об этнической, сколько о религиозной принадлежности.
Казалось бы, их проще всего называть ассирийцами, однако не тут-то было. Как только я начал писать «ассирийская церковь в Мардине», «ассирийская икона из монастыря Мор-Габриэль» и т.п., как тут же ко мне в комментарии приходил кто-то из причастных к ассирийскому народу и писал, что не ассирийская, а сирийская и т.п. Вот тут я уже совсем запутался.
Сирия — другая страна. И жители ее — сирийцы — являются далеко не только христианами. Но типа в Ираке уже живут ассирийцы. Почему же тогда христианское население Тур-Абдина, говорящее на туройо, одном из современных диалектов арамейского языка, не является ассирийцами? Сдается мне, что тут проблема заключается в национальной самоидентификации этого древнего народа.
Впрочем, вернемся к Мидьяту и церкви Мор-Барсармо. В старой христианской части города находится множество храмов, однако в большинстве своем они стоят закрытыми и попасть туда можно либо перед службой, либо по договоренности с местной общиной. Мор-Барсармо составляет приятное исключение, однако в первые мои приезды в Мидьят мне явно не везло и она стояла закрытой.
И лишь в июле мне повезло попасть вовнутрь. Входные ворота были открыты, а внутри меня встретил старик со связкой ключей, сидящий на лавочке. Здесь стоит сделать небольшое отступление. Местные храмы обычно представляют собой не просто одно для отправления культа, но целый комплекс зданий, окруженных высокой стеной. Например, на территории Мор-Барсармо находятся:
- Собственно здание церкви
- Дом священника
- Нечто вроде мини-гостиницы для паломников
- Воскресная школа, где дети местных ассирийцев, в частности, изучают арамейский язык
- Хозяйственные постройки
В некоторых случаях (как в деревне Гюльгезе-Инвардо) церковь превращалась в маленькую крепость, что имело под собой вполне практические основания: в случае нападения врага она становилась нередко последним рубежом обороны.
Во внутреннем дворе играли дети. Старик позвал одну девочку, чтобы она открыла мне непосредственно саму церковь Мор-Барсармо, чтобы я мог попасть вовнутрь. Обстановка напоминала другие сурианские церкви юго-восточной Турции, по аскетичности своего убранства похожие на лютеранские церкви Европы. Никаких излишеств и показной роскоши.
Говорят, что в далеком прошлом местные церкви были богато расписаны, однако оригинальные фрески почти нигде не сохранились. Современное же сурианское изобразительное искусство в значительной мере находится под влиянием католических образцов. Отдельного внимания заслуживают полотна с вышивкой.
А это — житийная икона св. Барсармо, в честь которого была освящена церковь. К сожалению, мне не удалось узнать его истории. Судя по имеющейся краткой справке, он родился в 375 году, в 406 был рукоположен в священники и умер в 457. Тут стоит отметить, что восточные церкви имеют большое количество своих собственных святых, жития которых в большинстве случаев не переведены на другие языки.
